Роковая встреча - Страница 25

— Пошла вон отсюда, шлюха! — отчетливо, чуть ли не по слогам произнесла Сара и показала Линде рукой на дверь.

Линда равнодушно пожала плечами.

— Разумное решение. Давай, улепетывай отсюда!

— Это ты говоришь мне, продажная тварь?

— Тебе, дорогая, тебе. Ты же слышала, что нам надо поговорить. Правда, сэр?

— Оденься, ведьма! А ты, Сара, подожди меня у себя в номере или в баре. Только уйди, прошу тебя.

Обе женщины удивленно посмотрели на Джеймса, но в глазах одной светилась радость, а в глазах другой — злость. Сара пожала плечами и вышла из номера.

— Браво, сэр! Достойный выход из положения! — Линда медленно прошествовала в ванную, но принять ванну или душ было выше ее сил. Терпением Линда не отличалась. Поэтому она накинула на себя банный халат и вернулась в гостиную. — Я готова, — торжественно возвестила она и подошла к креслу, около которого остановилась, высоко вздернув голову.

Джеймс смотрел в окно, словно его больше всего на свете в данный момент интересовала открывшаяся его взору панорама Парижа. Потом медленно повернулся к Линде и сказал:

— Жду объяснений.

Линда, приготовившаяся к бою и готовая дать отпор всем и вся, обмякла. Она опустилась в кресло и закрыла лицо руками.

— Собрались плакать? Не ломайте комедию! Отвечайте, как и зачем вы вошли в мой номер?

Линда отвела руки, тяжело вздохнула. Ее глаза были полны слез, события этого дня надломили ее, но ярость и непонятная боль в сердце заставили выпрямить спину. Слезы высохли, глаза загорелись гневом. И снова Джеймс подпал под колдовское очарование этой особы.

Уже давно ему были чужды юношеские порывы. К предстоящему браку с Сарой он подходил прагматично. И то, что его сердце ни разу не забилось сильнее в присутствии невесты, казалось ему хорошим предзнаменованием будущей спокойной семейной жизни. Иногда он даже скучал в присутствии Сары. Но сейчас насос, который всегда равномерно перекачивал его кровь, дал сбой.

Джеймс волновался, злился и радовался в предвкушении изумительного подарка, который вот-вот сделает ему жизнь, как ребенок в ночь перед Рождеством. И действительность его не обманула. То, что он услышал в следующую минуту, надолго лишило его дара речи.

— Хотите знать, как я очутилась здесь? Пожалуйста! Я удрала из больницы, обманула врачей и полицейского, угнала машину, сняла с чужого счета деньги, подкупила горничную… — Линда всплеснула руками. — Я испортила всю свою жизнь. Мама была права! Не надо было мне выходить замуж! Бедная мама, как она все это переживет. Вечно я попадаю в истории…

Джеймс кое-как справился с изумлением и уже хотел остановить монолог Линды, как услышал парадоксальный вопрос, заданный без паузы после столь патетических жалоб.

— Вы — лорд? Почему?

Веселый смех был ей ответом.

— Комедия парадоксов. Вы убежали, украли, ограбили только для того, чтобы узнать, что я унаследовал титул отца?

Джеймсу давно уже ни с кем не было так легко и весело. Искрящийся фейерверк! С ней никогда не умрешь со скуки, да и в своей постели тоже. Придется и спасаться от полиции и выручать из беды ее, волшебную колдунью.

Щеки этого божественного создания или вынырнувшего из самой преисподней чертенка — этого Джеймс так и не сумел решить — полыхали румянцем, глаза горели феерическим синим пламенем, пухлые розовые губы были слегка приоткрыты. У Джеймса перехватило дыхание. Красота этой женщины была почти сверхъестественной, она манила к себе как первородный грех, побеждая все сомнения.

Джеймс, не понимая, что делает — ноги сами несли его, — подошел к креслу, подхватил Линду на руки и закружил по комнате.

— Какая ты легкая! Как перышко! — воскликнул он.

Линда издала еле слышный звук: полувздох, полурыдание, потом счастливо улыбнулась, прижалась к его груди и обхватила руками за шею.

— Это сказка? — тихо спросила она.

— Ты моя сказка, легенда, быль — прошептал Джеймс.

Их глаза встретились — расплавленный сапфир с непроницаемой серой гладью моря. В душе Джеймса возникло новое чувство, доселе ему не знакомое. Это было странное смешение смутной, не свойственной ему всепоглощающей нежности и опасного страстного вожделения, поднимающейся в нем первобытной жажды женщины. Ни разу прежде Джеймс не испытывал ничего подобного, и он понял, что пропал, утонул в колдовском очаровании этой женщины. Теперь он никогда не сможет властвовать над своими эмоциями и жить без той, которая их вызвала.

Губы их встретились. Поцелуй был долог. Его язык гладил ее язык, вбирал его в себя, играл с ним. Его губы пили божественный нектар ее губ и не могли оторваться от этого источника восхитительного наслаждения. А сосуды, по которым текла кровь, превратились в огненные реки. И все поплыло перед глазами. Этот вечер принадлежал им, и только им одним.

Ушла из сознания работа, которой он напряженно занимался последние годы. Он забыл о компании, о парижском филиале, о необходимости встречи с директором лионского отделения, о Саре, о том, что он собирается на ней жениться, о покушении на него, совершенной какой-то сумасшедшей. Осталась только она, эта волшебница, которая уже однажды вторглась в его жизнь как океанская волна, попыталась затянуть в свой водоворот, откатилась, обдав мириадами соленых брызг, которые осели в тайниках его души, а теперь снова устремилась к нему и утащила с собой в пучину.

— Боже, что я делаю? — шептала Линда, целуя держащего ее на руках мужчину.

Их сердца бились в унисон. Их стук — настойчивый, пронзительный, громкий — требовал соединения еще более близкого, чем поцелуй. Линде с ее нетерпеливым характером хотелось испить до конца вино страсти. Что будет потом, ее уже не интересовало. Здравый смысл окончательно покинул ее. Она забыла о статье, из-за которой сюда явилась, и растворилась в мужчине своих снов, в том, чье имя никогда не позволяла себе произнести.